Автори / Андрій Фурсов / Рыбачье

Море катает гальку в полосе прибоя. Пляж хранит следы зимнего разорения и шторма. Перевернутые стулья, разбросанные доски, мусор валяются со значительным видом. Первые отдыхающие, влюбленные в  самих себя и может еще в море, греются в лучах апрельского солнца пытаясь читать строчки плавающие в расплавленном свинце, красноватые горы охватили бухточку и мужественно несут на себе сельцо со специфическими курортнымии жителями, бедными или среднего достатка, злые собачки во двориках увитых виноградными лозами вперемежку с  тюльпанами, барвинком, готовой вскоре зацвести сиренью нарциссами и  пр. Мужчиины носят морщины и сигареты «прима» в нагрудном кармане светлой рубашки степенно выжидая момента, чтобы разразиться булькающим кашлем заядлого куриильщика. Где-то у них припрятаны фотографии внучек, живущих много севернее и любимых до безумия.

— Ик угм… Ребята с вами моожно погворить. Игорь щурит глаза, глядя на несуществующего производителя шашлыков полного, небритого и в черной футболке.

— Поговорите.

— Воот меня Андрей зовут. А-а тебя.

— Игорь.

— Я уже протянул свою руку для пожатия — И я Андрей.

Пьяный человек с веточкой шрама в углу глаза, обдал нас перегаром дурной водки. Его всего колебало из стороны в сторону сьеденное и выпитое подбрасывало жилистое тело стремясь вырваться на пляжную гальку, но парень был не из слабых и продолжал.

— Ик, я все могу, моогу ииискупаться в море, моогу все, все пещеры показать, вы от откуда — из Днепропетровска… Я все могу, мой батяня егерь был, быыл. То знаешь есть лесничий, а то егерь.

— Да это тот, что только за зверями следит.

— Только он уже умер, уумер уже ты понимаешь? Ну Игорь, то Игорь ладно, а вот ты Андрей. Он меня только в 54 сделал. Мы на Караби жили, я там все тропы знаю, все пещеры, сколько вы пещер видели? Одну? Я их там кучу знаю. Я вот в школе очень хорошо учился историю знал от и до… Все знал… Ты знаешь кто такие скифы? Эээ ничего ты не знаешь. Нну да племена. Откуда вы спустилиись с Караби? Мы там на Караби — охота, рыбалка. Да нет горная рыба. Дикие кролики, коровы, козы. Вода была. Родник под самым домом правда надо было отстоять не хочешь пить, ну тебя на… не пей, отстоишь и пей. Мы там, я там все знаю, подойдешь к  пещере, а дырка маленькая, бросишь камень, а он поет, летит и поет как плачет ребенок. Мы конечно там жили, а потом я в Керчи сидел…сидел я, в Керчи отдыхал знаешь. А в школе я всю историю знал. У нас там скифы жили, если не веришь, посмотрим, три часа ходу, там на обрыве кольца есть за которые они корабли привязывали. Я тебе покажу. Растут горы, быстро растут, ну так и скифы давно были. Это уже прошло. Тут у нас раньше табак был, весь на экспорт шел, в совке это никому не нужно было, не понимали, а я здесь и «море» курил и гавану. Слива была воот такая. Он все время швырял гальку в море, камешки норовил выхватить прямо из-под меня. Рассказывал о ценах на вино.

— Аандрей пойдем покушаем.

— Ну я с вашего позволения отобедаю.

— Дааа, а вы откуда ребята, из Днепропетровска? Так у меня там тетка. Мы его игнорировали и он обиженно отвернулся и рванул к новым собеседникам. Трем подросткам — двум девчонкам и парню, который слушал его уныло понурив голову. Девчонкам было все равно. Когда наша компания уже одевая рюкзаки, четверо играли в карты. Андрей сам напоминал подростка, в очертаниях его фигуры жила какая-то надежда на будущее и силы для ее достижения. Я все могу…

Додав Art-Vertep 22 лютого 2003

Про автора

Звуть мене Андрiй, 7 рокiв навчався та працював у Днiпропетровську, потiм повернувся до Кривого Рогу. Як i всi в юнi роки писав вiршi. Зараз намагаюся переосмислити погляди на творчiсть, багато читаю, пишу мало. Одружений, працюю про