Автори / Данило Польовий / «НЕБО КИРПИЧНОГО ЦВЕТА». Частина 2

«1353»

Я нарисовал новый рисунок. На небольшом, подранном листке. Я его выдрал из тетради. Обыкновенной шариковой ручкой я нарисовал маленького мальчика. Он получился, ну очень маленьким. Поместился в одну клеточку. Но учитель, забрал рисунок и выкинул в корзину для мусора. Теперь мой мальчик лежит в корзине. И только я могу вместиться в одну клеточку…

«Мое мнение о цвете кожи»

Я зашел в автобус и сел на одно из свободных сидение. В это ранее время, еще все спали, и поэтому в городе было достаточно тихо. Кроме меня и водителя в автобусе было еще два человека: молодой солдат и старик. Мягкую тишину ломал глухой рев мотора.

На одной из остановок в автобус вошел он. Во всем черном, наколка — свастика на побритом затылке и кирпичная морда.

«Ну, блин, мне повезло. Сразу три ублюдка!» — прохрипел «лысый» и по всему автобусу распространилась табачная вонь. Старик сморщился на заднем сидении, солдат делал вид, что ничего не происходит.

«Извините, кто Вам дал право нас оскорблять?» — задал я вопрос «лысому».

«Заткнись ниггер! Тебя не спрашивали!»- проорал «лысый» и пнул солдата в плечо.

«Вы не имеете право! Мы все равны!» — начал заступаться старик. «Лысый»

подскочил к нему и ударил его головой об металлический поручень. Старик охнул и упал на сидение. Солдат и не двинулся.

«Тебе это нравится? А? Что молчишь?» — спросил «лысый» у солдата. Тот кивнул и чуть-чуть улыбнулся.

«Теперь у нас два дурака» — пробурчал я себе под нос.

«Что? Ты что-то хотел? — опять закричал «лысый».

Я не ответил. Повернулся к окну и начал смотреть на утренний город. Такой спокойный и чистый. Я не слышал, как сзади ко мне подошел «лысый». Он нагнулся надо мной и ударил в бок. Острая боль поползла по спине и рукам. Я закрыл глаза и вспомнил своего отца. Его убили. Просто так. За то, что он был чернокожим. В себя я пришел только на следующий день, в больнице. У меня была ножевая рана в области живота. Я не умер, меня спасли.

Но иногда, в минуты покоя, я задумываюсь. А что было бы, если бы я умер?

Наверно, ничего. И это меня пугает…

«Фейерверк» (перевоплощение)

Сегодня не просто день, сегодня мой день. Меня готовили, именно для этого. И вот пришел этот день. Мы слегка нервничали, но это мелочь по сравнению с нашим долгом. Уже почти пришло время. Пять, четыре, три, два, один! Взрыв. Я, и все мои друзья взлетели в небо. Каждый из нас стремился взлететь выше остальных. У каждого свой цвет. Мы разрывались и летели в разные стороны. Мы украшали небо мозаикой цветов и фигур. Это было наше время, время действий. Но время прошло, и я исчез, рассыпался в воздухе и улетел с молодым ветром, А завтра придет время других, и они узнают, что, значит, быть особенным, важным.

«Бисер» (сказка?)

Жила-была одна феичка. Такая, добрая и открытая, что в нее вмещался целый мир. Каждое утро она выходила со своего крохотного домика летела на поиски фенечек. Бывали дни, когда она возвращалась домой с мешочком бисера, а бывали, когда с пустыми руками. Но она не расстраивалась, она радовалась, что еще где-то есть нетронутый бисер. Как только появлялись лучики солнца, феичка улетала, закрыв за собой дверцу. И никто не знал, где живет эта феичка. Но, однажды, ее домик нашла другая феичка. Ей стало обидно, и она сломала домик.

Солнце уже садилось, когда феичка возвратилась домой с мешочком бисера. Домик был сломан, а бисер разбросан. Феичка не расстроилась, она улыбнулась бледному солнцу и полетела строить новый мир.

И был вечер, и было утро, и была феичка!

* Этот рассказ (сказку?) написали два человека: Даня — семнадцатилетний и Даня — пятилетний.

«Благословен Бог, всемогущий»

Я, Бог! Да, самый настоящий. У меня нет ног и одной руки, но я самый настоящий Бог. Нет, я родился человеком (хоть и инвалидом). Богом я стал позже. Просто мне все надоело, и я им стал. Всего, на всего закрыл глаза и сделал шаг к солнцу. И теперь я Господь Бог. Мое покалеченное, сломанное тело лежит в мутной земле, а я летаю над головами простых смертных и роняю капли слез на головы проходящих мимо людей. Как я хочу вернуться! Что бы я сделал, если бы у меня был второй шанс? Ну, наверное, стал бы Сатаной. А может, просто пришел бы в себя.

«Точка — тире» (перевоплощение)

Кап, кап, кап, кап… Я такая, такая маленькая, Мой мир, это мир ожиданий. Я в нем одна Скоро я уйду из-под света вечерних фонарей. Я уйду. Я растаю. И никто не вспомнит. А раньше? Ты помнишь? Свет. Небо. Синий! Но уже поздно. Я ушла. Лампа погасла. Разочарование. Плохо. Течет страх. Рывок! Солнце. Трава. Все! Тяжело быть одной. Тяжело быть каплей в луже. Тяжело быть… Кап, кап, кап, кап.

«Желтое поле — сито»

Что такое жизнь? Жизнь, как песок в сите. То его ловишь, а он ускользает через дыры времени. Жизнь играет с нами в жмурки. Иногда она прячется, и тогда человек не замечает мимо пролетающие события и лица, а иногда жизнь неумолимо давит на тебя, и ты стареешь на глазах у изумленной судьбы.

Жизнь, как ребенок. Ее не интересует кто ты, она готова играть с тобой до тех пор, пока ты не сдашься и, пустив мелкую слезу, запутавшуюся в морщинах, не испустишь дух. Каждый человек видит жизнь по-своему. Но там, где проходит грань неба, мы понимаем, что жизнь это то, что мы хотим видеть, а не то, что хотят видеть другие.

1 

Картонное солнце, весело под самым потолком неба, плюшевые облака плыли, касаясь краями, свежей, молодой травы. Где-то далеко шумели тополя и, пуская, свой прозрачный пух, надеялись получить ответ. Весь мир замер, застыл в ожидании чуда, но чуда не было. Был только океан. Зеленоватые барашки прыгали по волнам, запах мокрого песка убаюкивал, успокаивал, манил. Под ногами лежала дорога, то тряпичная, полосатая дорога, а в руках маяк, построенный из деревянных кубиков. Я сидел в кресле, сплетенном, из мыслей и мечтал. Я мечтал о поле, желтом поле, усеянном пшеницей и мельницами. А еще я думал, вспоминал. Я думал о друзьях. Что с ними произошло, куда улетели эти люди? Вам интересно?

2 

Грустную тишину ночи нарушало клацанье компьютерной клавиатуры. Грязные городские тени лежали на стенах и заполняли собой каждый угол. За окнами крутилась пластинка ночи. Где-то машины, разрезали асфальт эволюции, а коты напевали мартовские серенады. Город просыпался. Открывал свои кирпичные глаза и пускал порцию дыма. «То, что нас не убивает, то делает нас сильнее». Не спала только ОНА. Низенькая, плотная девушка сидела перед монитором и судорожно гоняла по слоту мышку. Гудящий металлический друг заменял ей целый мир. Он ее утешал? Может. А может, она просто продала свою душу этому агрегату?! Он ей помогал, выслушивал и … молчал. С каждым часом на ее лице стелилось все больше паутины морщин. Солнце вставало, садилось и снова вставало, но ОНА этого не видела. На улице начали расти цветы, а ОНА сидела и смотрела «пиксельные картинки». Зрение портилось и пропадало. Мир изменялся. Пропускал через себя миллиарды цветовых гамм. На пустых опушках прорастали новые дома. А ОНА сидела не вставая. На электронных часах ее жизни уже было 85. Что представляла собой ее жизнь? Одну огромную кучу железа. Но, вот однажды решили снести ее дом. Он был слишком стар и представлял собой, прошедший век. Люди стучали в ее дверь, но ОНА молчала. Люди выбили дверь, но ОНА исчезла. Где, теперь ОНА была? Люди не знали. А компьютер стоял и гудел…

3 

Я прошел все девять кругов войны. Я потерял одну ногу, но это не самое главное. Главное то, что я остался жив. Иногда, когда не видимые часы памяти, снова показывают двенадцать, я просыпаюсь и жду. Я жду прихода воспоминаний, иногда они не приходят. А когда приходят, то, не вытирая ног, садятся у моей постели. Мой погибший брат рассказывает мне обо всем на свете, а мама нашептывает колыбельную. По моим помятым бумажным щекам бегут слезы. Слезы такие горячие, что мне кажется — я горю. Здесь сидят все мои друзья. А я, как маленький сижу в центре и хнычу. Но уже поздно и воспоминания тают в пыльном воздухе. После этого я спать уже не могу. Я стою возле открытого окна и с жадностью глотаю свежий утренний ветерок. Спустя полтора часа я буду на кладбище, буду класть новые цветы на могилу жены. Но это потом, а пока я просто дышу. Иногда меня пугает то, что я тоже буду лежать под гранитной плитой. В такие моменты я закрываю лицо сухими, жилистыми руками. Несколько раз я пытался покончить жизнь самоубийством, но, дойдя до самой грани, сдавался. Как мне хочется уйти к брату, маме и жене! Я налил в стакан холодной воды и достал семь таблеток снотворного. Горький вкус свободы обдал мне все горло. Я сел на стул и заснул навсегда. Очнулся я, в реанимации спустя две недели. Я был в коме. Мое тело дрожало от физической слабости. Возле моей кровати сидела моя дочь, она спала. На ее молодых и белых руках был ребенок. Это мой внук! Пока я лежал и ждал брата с мамой, моя дочь родила мне внука. Теперь я дедушка! Я прошел девять кругов войны и только сейчас понял смысл жизни.

4 Картонное солнце садилось за горизонт океана. Я смотрел на сердце мира, а он в мое сердце. Я встал с кресла и пошел по полосатой дороге. Скоро я дойду до желтого поля, усеянного мельницами, а пока я просто иду, иду на звук новых мелодий. Если же я не дойду до поля, то сольюсь с новой жизнью. Жизнью маленького человека. Жизнью ребенка… «Эссе о глупых людях»

«Даже надежные вещи могут вызвать сомнение». Ты живешь в настоящем мире? Где-то растут цветы и поют птицы, а здесь строятся улья для нас. Каждый хочет быть личностью. Увы, не дано…Все наиграно и обыденно. Утро, день, ночь, утро, день, ночь. А если кто-то встает и кричит на весь зал, что это позор. Мы сидим и молчим, ожидая защитника. Но он не всегда является. Мы сходим с ума. Тонем в жгучих напитках, начинаем дышать пылью. Где-то кричат: « Вам не нужно причин для помощи!» А мы захлебываясь киваем, и снова сходим с ума. Мы кричим на засыпающее солнце и не понимаем, что уже закрыты окна. Мы сидим на холодном полку и считаем мух, лижущих остатки совести. Мы смеемся, не замечая собственных слез. «Быть забытым — это худшая смерть».

«Две капли любви»*

Любовь, как молодой ветер. Мы, не знаем, когда она пнет нас в плечо, но когда это случается, мы чувствуем себя лучше всех. Мы ее храним, греем в кармане и надеемся, что никогда не потеряем. А она тихонько, выпадает и оказывается что это только влюбленность. Любовь штука жестокая. Делает подножку и прячется за углом, а ты лежишь на глухонемой земле и сожалеешь о потере. Но когда надо пожертвовать, мы готовы отдать даже любовь. Пусть кому-то будет так же хорошо, как было мне. У нас спрашивают цену, а мы молчим. В душе идет снег, а в глазах улыбка, настоящая — не шаблонная. Любовь — дар. А дарами нужно уметь делиться.

Как прекрасно не быть,
Не быть похожим, не вторить.
Любовь к себе манить
И жизнь молчащую хвалить.

Не вторить, а жить.
И если кто-то скажет,
Что миг любви уже прошел,
Не верьте, а наткнувшись на
Кусок потерянной любви,
Возьмите и согрейте крошку.

Она растет, полнеет, светит,
Теперь я в ней лечу,
И если кто-то скажет,
Что, где-то в смертной коме
Умирают люди,
Я побегу, плыву, лечу, ныряю.

Стою над смятой простынею
В протянутых руках любовь.
Быть может, вновь она родится
В моей душе стекла и ветра.
Я все готов отдать,
Пусть только кто-то скажет тихо: «Верю»
А любовь родится вновь.

Как прекрасно не быть.
Не быть похожим…

*Любовь — это все дары в костер и всегда задаром.

Додав Art-Vertep 22 лютого 2003

Про автора

Полевой-это…Полевой-это Даниил.Полевой-это 18 лет.Полевой-это студент Международного Института 21 Века (г. Москва).Полевой-это ДНЕПРОПЕТРОВСК!!!Полевой-это 5 лет прозаик и 4 года поэт.