Автори / Отар Довженко / «Я решил пустить гейзер чувств и впечатлений в полезное русло»

Уже дебютная книга Отара Довженко «Квітослава», включающая в себя одноименную повесть и четыре рассказа, свидетельствует о том, что современная украинская литература пополнилась интересным молодым автором. Он пишет в основном о любви незрелых еще юношей и девушек. Но делает это ярко, тонко и со знанием дела. Корреспондент kut.org.ua выяснил у Отара Довженко, что подтолкнуло его стать писателем и как рождались его повесть и рассказы.

— Расскажите, как Вы стали писателем.

— Что такое писатель — вопрос философский… Я, например, до сих пор не слишком уверенно употребляю это слово по отношению к самому себе. Мне кажется, окончательно признать писателем человека можно только после его смерти, когда становится очевидным, что его книги продолжают переиздавать.

Писать что-то квазихудожественное я начал еще в детстве, но, естественно, сейчас мне об этом даже вспомнить стыдно. На первом курсе (я учился на журналистике) у нас было задание — написать автобиографическую повесть "Я". Я написал нечто очень пафосное и надрывное, и даже подзаголовок придумал соответствующий — «автоагиографическая повесть»… Несмотря на все это ребячество, текст даже посылали на какой-то конкурс, но он, конечно же, не прошел.

Уже во Львове, в 2001 году, я начал писать миниатюры под настроение. От одиночества мне тогда рвало крышу, я был совсем без комплексов и выкладывал все это на форуме одного из львовских чатов. Это были вещи, вряд ли достойные печати, — какие-то компиляции из цитат и аллюзий на актуальные в то время для меня песни (их никто не узнавал, потому что песни были венгерские). Но однажды одна моя знакомая собрала эти тексты и отослала Юрию Издрыку, главреду журнала «Четвер». Он как раз планировал выпустить номер, посвященный молодежной графомании, или, если мягче выражаться, «литературным дебютам», и скомпилировал для журнала подборку моих текстов с общим названием «Вбити нумератором». Я был приятно удивлен и совершенно не просек, в чем тут дело, пока не прочитал предисловие к этому номеру журнала. Так свершилась моя первая публикация.

Из того же, что вошло в сборник «Квітослава», первым был написан рассказ «Пісня шлагбаума». Это забавная история: я работал в издательстве, и мой шеф собирался выпускать газету. Он решил проверить, какой из меня будет главный редактор, и дал мне задание — написать рассказ на тему «Спогади молодого шлагбаума». Я подошел к заданию творчески (смеется).

— Бытует мнение, что, выложив свои произведения в интернете, автор уже не сможет убедить какое-либо издательство напечатать их. Насколько оно соответствует действительности в целом и как Вам удалось убедить издательство «Факт» в частности?

— К счастью, мне не пришлось ни в чем убеждать издательство «Факт». Наши переговоры прошли легко и гладко, и они ни разу не поднимали вопрос о том, что мои тексты выложены в Интернете. Думаю, заставлять автора снимать тексты или преследовать литературные сайты за публикацию «закопирайченных» произведений в современных украинских условиях — просто глупость. Пока читатель не имеет ни финансовой (книги слишком дороги), ни физической (далеко не во всех городах продаются украинские книги) возможности купить текст, он должен иметь возможность прочитать его хотя бы в сети. Уверен, что «Факт», как глубоко патриотичное издательство, никогда бы не занимался таким. Не буду называть одно видное украинское издательство, которое все время «вляпывается» в подобные конфликты, но уверен, что они изрядно попортили себе этим и карму, и авторитет.

— Английский писатель Джон Фаулз решил написать свою «Женщину французского лейтенанта», увидев образ героини, стоящей «у самого конца заброшенного причала и неотрывно смотрящей на море». А какой образ явился Вам перед написанием «Квітослави»? Или «Квітослава» имеет свой реальный прототип?

— Конкретного прототипа не было. Можно сказать, что был некий коллективный прототип, собранный из девушек, которых я знал, а может, и не только девушек. Это образ, в общем-то, слабого и неприспособленного человека, который больше всего в жизни любит жить. И поэтому, несмотря на все неприятности, страдания и тому подобное, героиня все одно будет счастливее всех. Образ был мне тогда очень близок, почему именно тогда — уже не помню.

— Наверняка рассказ «Я кохаю музику» тоже имеет свою предысторию. Расскажите ее, пожалуйста.

— Меня обычно спрашивают, является ли он автобиографическим. На самом деле он построен на автобиографических эмоциях. Я писал его, пережив очень горький и тяжелый период в личной жизни. В целом реальные события были намного более прозаичными, но я решил пустить гейзер чувств и впечатлений в полезное русло. Многие мои знакомые и друзья узнавали там себя, хотя я совсем не имел их в виду — просто ненароком получились отражения реальных людей.

— В книге Вы поднимаете проблему литературного наследования, заимствования и плагиата. Расскажите, кто из писателей и поэтов в свое время оказал влияние на Ваше творчество и кого Вы наследовали на первых порах?

— Хотел бы я посмотреть на литератора в возрасте 20–25, который честно отвечает на этот вопрос. Если говорить о главных писателях, которые повлияли на меня, то им вряд ли можно подражать. Для качественного подражания, например, Варгасу Льосе или Маркесу, нужен такой уровень эрудиции, владения языком и стилем, чувства текста, которого в моем возрасте не бывает. Могу, положив руку на сердце, сказать, что не позволял себе откровенного плагиата даже на первых порах. Что же касается невольного перенесения тона, стиля, оборотов из недавно читаных книг в собственный текст, то я помню только один такой случай. Но не признаюсь — стыдно.

— Ваши любовные истории — о юных парнях и девушках, еще не знающих жизни. Когда можно ожидать Ваших рассказов о чувствах более зрелых людей?

— Черт его знает. Может быть, когда созрею… Но я не особо стремлюсь. Главный для меня человек из мира музыки, Роберт Смит (The Cure), в 17 лет написал песню под названием I Want To Be Old. Это, мне кажется, патологическое, нездоровое желание. Я не спешу познакомиться с мироощущением 40-летних людей, пока еще могу писать с позиции 25-летнего. Все равно все мы там будем.

— Вы переехали из Львова в Киев? С чем это связано?

— Я, кажется, никогда не стану лицом с определенным местом жительства. У меня уже четыре родных города: Запорожье, где я родился, Днепропетровск, где вырос, Львов, где фактически переродился, а теперь еще и Киев. Недавно я жаловался друзьям на то, что не могу, как бы мне хотелось, закрепиться в одном месте, и меня успокоили: мол, в наше время не обязательно переживать по поводу отъездов и приездов, ведь «уехать откуда-то» и «приехать куда-то» можно в любой момент. Между Львовом и Киевом теперь курсирует скоростной экспресс: 6 часов — и ты дома.

Временный переезд в Киев связан с работой. Сейчас я заместитель главного редактора журнала и интернет-издания «Телекритика». Для меня это ново, необычно и очень интересно. Ведь прошлые 5 лет я провел на «растительной» работе, где не было ни динамики, ни самореализации. Я журналист по образованию, и мне нужна практика. Но я надеюсь вернуться во Львов и остаться там, потому что это единственный город, где я не только могу, но и люблю жить.

Анна ТИХОНОВА, kut.org.ua

Додав Art-Vertep 10 лютого 2007