Автори / Сергій Хмельницький / Оповідання автора

ТЕНИ

Туман на улице. Шаги приглушены намокшим асфальтом. Талый снег лежит на нём, нем и слеп к своей участи. И тепло выдавливает из него все соки, оставляя лишь талый след. Спешившие прохожие редко сменялись влюбленными парочками, вдоль улиц, которых уже не существовало в темноте. Одинокие остановки молчали брошенными обрывками газет и рекламных объявлений. Все сменялось страстью по одиночеству, и в этой темноте не было исключения ни для кого, кроме запертых квартир и уже угасающих окон. Щелчок и свет потух. И начиналось представление в театре теней. Никто не ждал открытия занавеса, да и «актерам» не нужно было ожидание. Они властвовали над зрителем, оставляя его в смятении. Редкие хлопки, восторженные возгласы, опустившиеся падуги. И все как будто не здесь, не сегодня и не вчера. И в итоге, вне времени. Любопытство сменялось откровенностью. Ночные тайны становились признанием. И исповедавшись, зритель засыпал, все глубже погружаясь в сон.

***************************************************************************************************

N:

(Письмо неоткуда)

Откуда мне знать, где берет свое начало, непорочное и так нам необходимое — время.

В пустыне, кажется, что его не существует вовсе. Лишь день сменяется ночью. И это признак движения.

Я стоял там, где солнце чертило прямую линию между мной и той жизнью, которую я оставил, в надежде найти, докопаться до истины, ощутить руками живительное чувство, не открытого. И мне начинало казаться, что в своей сегодняшней жизни я уже не достигну себя, себя идеального. А каковы мы, когда достигаем желаемого?

Моя тень спорила со мной, куда мне направить свое тело, раздираемое противоречиями. Я слишком быстро привык верить в то, что уже совершить невозможно. Линия моих рассуждений ставила меня в тупик. Я больше поддавался апатии, нежеланию что — либо делать. Я опускал руки и больше не пытался их поднимать. Я становился слабее. И уже не верил, что когда ни будь:

Стоп! Это уже было. Я читавший много книг, понимал их только тогда, когда сам сталкивался с подобным. Но книги — это выдумка. Выдумкой может быть и жизнь. Но только в тех случаях, когда человек и есть выдумка.

Я не для себя. Я для того, кто сможет мной верить и жить из меня. Я  для тех, кому нужно жить в любви, нужно научиться мечтать.

Разорвите меня на куски и отдайте их тем, кто нуждается в пище.

Что есть боль? Это только преграда.

А, что есть мы? Мы — это средство. Средство без лишних правил. Средство для рождения и умерщвления. Средство для радости и боли. И это — бесконечно.

Ты можешь в это не верить. Но, к сожалению или к счастью, это так:

А солнце всё ближе к горизонту. Его тень коснулась моих глаз и ждет спокойствия. Но солнце, неустанное. Без устали, без передышки, оно дарит нам свой свет.

Так дарите свой свет без устали, с надеждой и с любовью! Вечно Ваш, Человек.

***************************************************************************************************

Я тебя где-то видела:

Я встретил ее однажды. Наши глаза встретились взглядами среди ждущих людей на троллейбусной остановке. Я помню, что тогда был вечер. Фонари чуть слегка, а потому мягко освещали ее лицо. Она улыбнулась мне. Я  улыбнулся в ответ и прочел в ее улыбке просьбу подойти, и заговорить. Но я был как каменный и не мог сдвинуться с места. Вместо уверенного шага получилось какое-то топтание на месте. Я проклинал себя за не смелость, внутренне подталкивал себя вперед. Но мои ноги не двигались. Она подошла первой. Я покрылся холодным потом, по телу бил озноб, руки тряслись, не желая вытаскиваться из карманов.

— Я тебя где-то видела. Только не помню где: — она говорила спокойно, и  при этом улыбаясь еще сильнее и ослепительнее. Оказывается, мой язык тоже не двигался. Тогда я покивал головой верх вниз в знак того, что где-то она меня видела, только не помню где. Глаза же ничего не выражали, точнее, выражали полный ужас. А тут как назло застывшая улыбка, как под большой дозой анестезии не сходила с лица.

— Как интересно.

Как хорошо, что она ответила первой, лишь бы не ушла: Нужно что-то делать, надо срочно заняться собой. И в то время пока я думал, она отвернула голову в сторону дороги, чтобы посмотреть, не движется ли в  нашу сторону какой-нибудь транспорт. Я решил воспользоваться этим моментом, и сделал великую попытку отодрать нижнюю челюсть от челюсти верхней, которая с успехом провалилась. Чуть позже был задан третий и  уже более логичный вопрос.

— Ты что немой?

На что я ответил поворотом головы слева направо. Она засмеялась и мне показалась, что с нею смеялась и вся остановка. Мне стало стыдно. Я  сгорал, хотя на улице было прохладно, пытался сделать хоть что-нибудь, чтобы не стоят истуканом, но ничего не выходило. Наконец подъехал троллейбус. Она улыбнулась, помахала ручкой и сказала: «Ни куда не уходи». И побежала к троллейбусу. И тут меня словно прорвало. Я взревел, прыгнул в какой-то странной позе, нет, — взлетел, и, устремился к ней. Водитель не понял моего маневра, и закрыл перед моим носом дверь. Не успел я моргнуть, как троллейбус уже уносил свои «рога» по направлению маршрута. Мне не оставили выбора. Я стал догонять его, в надежде уцепиться за подножку и прыгнуть на неё. Надо сказать, что троллейбус был быстрее. Но я был тоже ничего. Бежал, как антилопа — гну по горящей прерии. И тут в заднем окне, я увидел её. Она махала мне рукой, и что-то громко кричала. А я улыбался в ответ, и бежал. И тут я понял — это любовь. Любовь, которая едет в троллейбусе, а я догоняю её И я догнал. Догнал навсегда:

Додав Art-Vertep 22 лютого 2003

Про автора

Я Сергей Хмельницкий 1974 года рождения, признаю себя независимой творческой личностью. А посему о себе рассказывать не умею и не люблю. А в двух словах… Если честно, стал писать от скуки и собственного самоутв