Автори / Алєксандр Мухарєв / Восемь с третью. День пятый
(1) В «Искусстве кино» читал отзывы на фильм «Весна, лето, осень и опять весна» и от Елены К. слышал добрые слова о картине. Режиссёр отошёл в ленте от привычной азиатской жестокости предыдущих работ вроде «Плохого парня», где человеческие мучения и страдания выставлены на показ, триумф негодяя оборачивается сексуальным рабством в сущности милой девушки, а сцены насилия демонстрируются с таким смаком, что не посоветуешь детям смотреть. Недаром на видеокассете обозначено возрастное ограничение «до 18-ти лет». Сейчас не видеокассета, но лазерный диск обеспечивает визуальное полотно. В материнской квартире в темноте, в сырое осеннее утро, когда меланхоличный дождь застилает недосмотренный сон ватным одеялом уныния и зевания, включаю изображение и отрываю драгоценные минуты, которые бы пригодились в ходьбе к трамвайной остановке, дабы на работу не опоздать. А приснилось нечто удручающее, будто на пятом этаже, где в настоящее время обитает арендатор – продырявилась крыша, по потолку змеится разлом, и капли падают, как вечное небо. Дыра образовалась, и в неё лезут с окрестных перегородок мистические агенты – тени наркоманские, норовящие экзистенциально обжить заброшенное на короткий период пространство. Как не выкуривай – фантомы ведут к беде. Не спасает ни классический рок, ни увещевания патриотического дискурса. Не паниковать же перед призраками! Зловредные духи когда-нибудь сдадутся. Что бы изобрести, какое абсолютное оружие применить и как изгнать нечистых посланников буксующей совести в отражении кропотливых, несколько устрашающих перемен. Враги персональные, да сгиньте ж вы, наконец! Исчезают неожиданно, слышат диктофонные записи стихотворений авторитетных поэтов и как едкий, пахучий дым испаряются, вздымаются к отверстиям над головой. А как отремонтировать жилище? Противостоять манифестации природы следует сильными поступками. Ликвидация лени, отрезвление и творческое напряжение сослужит охранную функцию. Только первые кадры выскальзывают на тусклый экран, к счастью не осквернённый купированной порнографией, как слышу предостерегающий сигнал: половина восьмого. Думаешь добраться в редакцию за тридцать минут? Наивный прогноз. Не так часто, как полгода или год назад курсируют двенадцатые трамваи, да и в целом ситуация с общественным транспортом в Днепропетровске оставляет желать. Маршрутные магнаты стремятся к тому, чтобы затереть все эти пригорюнившиеся депо, где к людям относятся хуже, чем к насекомым, норовя обчистить, на мизерной зарплате держать и унижая сверх всякого. Неужели надеюсь вскочить на сотку, стоя, как в заполненной врагами народа теплушке гнать в сторону трубного предприятия. Напороться каким-то боком на углы сердитых взглядов, расслышать дребезг стеклянных слов, разбивающихся об ушные раковины избыточной чувствительности. Отложу-таки просмотр фильма на вечер поздний, а лучше на некое неопределённое будущее. Не брит и не помыт, боюсь холода, что сквозняком протянет и начнётся: чихание, покраснение глаз и гланд, моргание от лавины слёз, до зимы не далече. А ведь впереди – Москва, наступать есть куда и с кем и для чего. Наживаю символический капитал тихо. Иногда посматриваю количество ссылок в поисковых системах на своё имя, фамилию. Барометр известности пока на низкой шкале застыл.
(2) Всё так: после редакционного сумасшествия отправился в гавань коммерческого цеха, поехал в журнал «Афиша Днепропетровска». С недавних пор начал сочинять прожекты авантюрного толка. Лишь бы связаны они были с Москвой. Сейчас, правда, реализую текст украинского порнографа Юрия Покальчука, задал ему провокационные вопросы, покритиковал за недостаточный психологизм его произведений. Он пишет автоматически, не вкладывает в героев чувств и эмоций, вот и получаются персонажи картонные и поверхностные, зато готовые в любой миг к сексуальным подвигам. Гормональному напряжению и похотливости можно лишь позавидовать, на это и покупаются молодые читатели за неимением иного на литературном рынке Украины. Ведь и Жадан, и Сняданко, и Поваляева, и Кокотюха, и Карпа, и Андрухович с Дерешем да Издриком пишут намного хуже, а претензий – вагон, громадная телега. С денежным подходом лишь имею дело, ни с чем иным. Пропагандировать пошлятину не собираюсь, наездами на сочинителя только подчёркиваю скептическое к нему отношение. Вчера научился копировать диски с фильмами, записывать их на матричные болванки. Большое достижение в техническом плане. Теперь можно избавиться от накопленной массы разнообразных лент и на сэкономленные средства приобрести спутниковую антенну, дабы экран телевизора транслировал не пятьдесят с гаком каналов, а около тысячи, оформить заграничный паспорт, запустить-таки официальный поэтический сборник. В свете последнего проекта нужно поразмыслить над организацией эффектной презентации. Хочу пригласить поэтов, которые так или иначе перекликнулись с творческими мотивами, которые взяли у меня. К примеру, Андрей Павличенко написал пародийный цикл ещё в далёком двухтысячном году. Аскольд Демерджи посвятил несколько стихотворений мне и Максим Бородин. Также заимствовали строчки моих опусов – Владимир Буряк, Влад Клён. Да, найти авторов, которые не прочь выступить на моём шоу можно. Полагаю, что следует обратиться и в Союз журналистов, дабы и на улице Комсомольской провести пресс-конференцию для коллег по перу, клавиатуре. А дальнейшее мероприятие отметить в кафе у Бекира, в лекционном зале городской библиотеки или даже в литературном музее. Хотелось бы превратить процесс в концептуальное действо, по типу: я собираю материал для рассказа, повести, серии зарисовок по поводу выхода в свет своего издания, посему все подробности, какие-то мало-мальски любопытные, курьёзные, низкие или комплементарные моменты, двусмысленные и даже компрометирующие ситуации отобразятся в грядущем тексте. Ничего не должно уйти за пределы писательской кухни, придется, вероятно, и сор избяной на обозрение сурового и насмехающегося общества извлечь. И ещё мыслю. Если в конце недели, а именно до четверга в финансовом активе не найду чисто своих четырёхсот гривен, значит Москвы не видать, как собственных ушей. Не буду обременять каких-то бизнесменов своими неуверенными предложениями, влезать в петлю моральных и деловых обязательств. Разве смогу привезти Сергея Шаргунова и Всеволода Емелина в Днепропетровск? Очень сомневаюсь, только если Александр Кабанов раскошелится и под эгидой своего «журнала культурного сопротивления» организует в нашем болотце литературный фестиваль, эстетический переполох. Как самостоятельная фигура без поддержки олигархов я, увы, не значу, не игрок.
(3) Валерий Захаров паниковал. Раз поздно пришёл и в пожарном режиме добивал какие-то текстовые ошмётки, значит опоздаем на начало спектакля санкт-петербургского театра, на легендарную «Юнону и Авось», конечно в главной роли не Николай Караченцев, он давно ушёл с артистических подмостков, автокатастрофа послужила водоразделом в жизни. До неё – активная деятельность на сцене и в кино, после – бытование овоща, под наблюдением жены и кучки репортёров, охочих до низких сенсаций. Какой-то другой мужик играет капитана, повстречавшего на далёком берегу свою любовь, верную ему до гробовой доски. Редактор «Своего мнения», как закулисный спец и давний приятель петербуржцев попросил режиссёра во время антракта вызвать основных исполнителей, дабы сфотографировать. Вопросов нет. Естественно и краткое интервью можно записать. Интересно, в журнал «Афиша Днепропетровска» материал по свежим следам общения со знаменитым коллективом «северной столицы» разместят? Уверенности нет, нужно будет выяснить у Кирилла Кащеева. Однако, знаю: театральной темою в издании занимается Ассоль Овсянникова и так просто свой кусок текстового пирога корреспондентка «Нашего города» не отдаст. Всё-таки чувствовалось по звучанию и ритмике представления, что сдают постепенно ребята. Того задора, что лет пять-семь назад был, теперь не обнаруживаешь. Более статично, с меньшей динамикой развиваются эпизоды, как будто тяжесть навалилась или утратились иллюзии демонстрируемых картин, ситуаций, меньше танцев и резких движений. Больше расслабленности, плавности и мягкости, упор на интонационную часть, а не на скоростную энергетику перемещений на фоне декораций. Но и зритель – другой, наверняка в зале – по пальцам на руках можно счесть людей, которые третий-четвёртый раз смотрят постановку. Видеть её занимательно с точки зрения триумфа энтропии. Несколько лет назад с грустью и тревогой анализировал смену выражений лиц, общего настроения, имиджа и ауры артистизма, который с годами утрачивал популярный шведский квартет «Абба». Прекрасная блондинка с великолепной попой, она напоминала мне Свету из Пятихаток – имел краткосрочный роман, лопнувший в силу броска в интеллектуальный вакуум, простота довела к молчанию и непониманию, а телесная красота не стала решающим фактором в отношениях. Так вот, не только у блондинки, но и у брюнетки с некоторого момента, именно в начале восьмидесятых, когда репертуар делался минорным и обременённым житейскими сюжетами, они очень сильно убавили эмоциональные обороты. Точно выхолощены, усохшие цветы международной эстрады. Созерцать увяданием так грустно, если же оно в рамку бизнеса и миллионных гонораров обрамлено, так тем паче. Не сойдутся в общий круг сии певцы, как бы ни сулила продюсерская шайка им несметные горы и платиновые слитки, не заманишь калачом, ибо преграда – старость, чувственное опустошение и душевные обмылки. Подобный процесс и на примере показывает и питерская «Рок опера». Щёлкал заедающую клавишу, вспышка с запозданием срабатывала, вспарывала жирное пузо темноты и на экране маленьком показывались позы, тела в костюмах эпохи открывателей земель, мореходов имперской закваски. Впечатление не отрадное. Точно, если в следующем году прикатит сей состав, не пойду. Против старения панацеи нет, а тут симптомы на лицах, тенденция прогрессирует.
(4) Мудрит и скрытничает издательница альманаха «Крылья» Галина Калиниченко. Извёлся в ожидании, неопределённости поэт Виктор Токарев, давший в печать подборку стихотворений. Не видать поэтического сборника, днепропетровского соловья кормят баснями. Утешительных слов сказать ему не мог, только бередил рану попрёками, дескать поспешил отдать рукопись в «Гамалию», теперь накруток не избежать. Придумает издательница столько увёрток, точно пиявка высосет денег и обдурит. Похоже, так и происходит. Витя говорит, что в начале договаривались о такой-то сумме гривен, теперь женщина заявляет «мало» и просит в несколько раз увеличить финансирование, учитывая также и то, что обложка будет цветная, разделы украсят прелестные иллюстрации в том народном, сказовом стиле, коим проникнуто содержание книжечки. Не нравится это Виктору, но первый блин, как утверждает поговорка, комом. Те «Литературные газеты», которые дал почитать автор так и не освоены, боюсь – нескоро примусь их проглядывать внимательно изучая каждый материал, видимо не раньше следующего года. В лучшем случае через год. Можешь не торопиться – успокаивает голос в трубке, спешить некуда. Когда пересекаюсь с ним где-нибудь на Театральном бульваре или проспекте Карла Маркса, то неизменно затеваем разговор о смысле жизни, философских вопросах, он сбивается куда-то в сторону, в дебри эзотерических и оккультных трактовок реальности. Сообщает, что может снабдить соответствующей литературой. Спасибо, пик интереса к разным Гурджиевам, Блаватским и прочим гуру преодолел ещё в школьном возрасте, когда учился в восьмом-девятом классе и от фантастики переходил к прозе жизни, тогда повальным интересом среди студентов днепропетровского государственного университета и старших товарищей пользовалась только вышедший мистический труд Даниила Андреева «Роза мира». И таинственный художник с нетрадиционной наклонностью Александр Байдуж и коммерсант, умчавшийся за кордон от греха и долгов подальше Игорь Тертышный, даже флегматично-язвительные Андрей Кравцов и Стас Белый читали сей опус и находились некоторое время под влиянием. Не успеваю спросить у Виктора, что думает и как относится к «Розе мира»? Подобного рода вопросы глупо задавать по телефону, ибо реакция может быть затяжной, долго-долгой или напротив придётся объяснять, что имею в виду, в каком контексте спрашиваю, в связи с чем. Просто, если сочинять повесть о жизни днепропетровских литераторов и дельцов, потребителей самых модных на ту пору (начало 90-х) интеллектуальных продуктов, нужно исследовать, а чем собственно интересовались в тот период люди типа Вити. Посоветовал, чтобы не вздумал в альманах давать тексты, это неправомерный ход. Ибо уровень издания – крайне низок, читают его в основном сами печатающиеся. Те, кто платит за страницу прозы червонец. А за поэтическую страницу – пятак. Если не ошибаюсь, вероятно инфляция подхлестнёт ставку за фиксированный объём. С этим – соглашается. Одного сборника достаточно, чтобы потешить творческое тщеславие. Тираж будет маленьким, приблизительно сотня, если не меньше экземпляров. И для родственников и коллег по рифмованному занятию выделит энное количество. А как же с продажей? Нелёгкое дело, стоит попробовать. Но увы спрос на традиционную поэзию упал почти до нуля, скатился ниже плинтуса и с этим пока нечего делать, лишь примирятся. Паутина сожрала много читателей, опутала пыльными скандалами, навязчивой чепухою податливые мозги.
(5) Перед тем, как пойти в русский драматический театр имени Горького на спектакль «Юнона и Авось» главный редактор общественно-политического еженедельника попросил набрать письмо читателя. Украинский текст, пропитанный слепой ненавистью к бело-синим, оскорбительные словечки прыгали по девственной чистоте монитора, вовлекая во внутренний бунт и почему такую ересь и клевету должны читать тысячи людей? Хозяева издания диктуют волю Блока Юлии Тлетворной, опутывая массы мерзкими деталями наветов и прозрачной брехни. На четвёртом этаже располагается редакция газеты «Своё мнение», рядом – соратники по дезинформации, восьмистраничный цветной бред проекта «Отрава», криворожские филиалы службы фальсификаций, здесь ошиваются журналисты и писатели продажного сорта, члены Национальных спилок, нагревающие руки у мутного костра, раздуваемой ими войны. Прохладно в помещении, лишь обогреватель, лежащий под ногами, заграждающий проход между компьютерами, как огненное бревно вытаскивает душу из холода и застилает волнами жары незначительное пространство рабочей дислокации. А выйдешь пройтись к выставке подшивок и книжному шкафу – станет обуревать сквозняк, ноющая дрожь, колеблющиеся стены тотального несогласия с тем, что здесь происходит не один месяц, а издавна. Может быть, начиная ещё с давних времён, когда тут проживали военные, и втиралось в их сознание, как постулат, что независимая Украина выбрала себе нового врага – Россию и союзником в борьбе стал северный альянс, посему – говорите на государственном языке, изучайте подобающие американские и европейские стандарты. Проще всего – валите-ка на все стороны, прочь из армии да хоть куда – в сторожа, охранники капиталистической собственности, в супермаркеты на разгрузку гнилых апельсинов, в рэкетиры на большую дорогу, в частные подразделения, военизированные бригады олигархов лишь бы не претендовали на землю. Этот участок с полигоном, спортивными площадками, тюремной колючкою – лакомый кусок для партийного эксперимента, дешёвое убежище для разномастной сволочи. Медленно набирал отвратительное письмо, короткое, противное и злое. Словно сам себе выцарапываешь очи, а жаль, что народ наш отвык от культуры «скрытой между строк», что примет оголтелую диффамацию и пронзительную чушь за подлинную монету и поверит. Валерий Николаевич как-то сказал, что националисты сами себя компрометируют безрассудными тезисами, стопроцентной ложью, но сейчас они на коне и мчат в кавалерийской атаке на съеживавшиеся редуты здравых сил и оружие вранья применяют с максимальным уроном. Промывают извилины, как заправские ученики, отличники высшей школы Геббельса и даже такие примитивные пассажи, которые сейчас возникают под пальцами, как раздавленные гниды, всё равно на примитивном обывательском уровне будут восприняты, нежданный адресат отравится. Лишённый скептицизма, иммунитетом ослабевший, задавленный долею индивид. Получается, что и я – на стороне врага, подношу патроны к дзотам, плюющим горячие комки зла в сердца тех родных братьев и сестёр, что кричат в едином порыве: «За Родину! За Великую Россию!» Обманываю себя тем, что помимо видимого вреда, могу как разведчик выведать здесь тайны и планы противника, систематизировать некоторые предположения и догадки в картину того, как замышляется и реализуется убийственный проект западного вторжения. Передать информацию своим бойцам в нужный, экстренный момент.
(6) В самом центре Днепропетровска, где улица Харьковская и Артёма сходятся в устье дворов, среди лабиринтов извилистых асфальтовых очертаний, как заповедная пядь и тихая заводь притаился двухэтажный особняк с внутренней стоянкою для автомашин, в нём и располагается склад толстой газеты «Рекламное поле», выходящей по средам. Не только ради самого издания, но и с надеждой увидеть, поговорить и если удастся пригласить в театр давнюю приятельницу, заглянул сюда и встретил, конечно же, Кристину. Очаровательные глазки, в них столько нежности, добра и ласки. Она вышла на крыльцо и облокотившись о металлический поручень рассказывала о своём, как плохо с ней да и другими работниками обходятся борзые заказчики, велят распихивать какие-то буклеты к тем комплектам, что собраны были и готовились к отгрузке. Полный порядок. Сие не устроило фирмачей, вот и придумали занятие для штата подсобки. А ей совсем не нравится. Столько труда угробили, теперь авральная ситуация, кромешный ад механических перекладываний. Нерадостная морока. Не ведал, как и реагировать. Пролетарская солидарность была, мне ведь тоже знаком автоматический запал работы, когда довожу к приемлемому варианту телевизионную программу, никаких мыслей не приходит, разве что психологическая реакция на музыкальный фон. Если нет Людмилы, включаю «Гражданскую оборону» и под заветную песенку «И Ленин такой молодой и юный Октябрь впереди!» ускоряюсь в почти экстазе от спекулятивного рвения или длинную десятиминутную композицию «ДДТ» о событиях девяносто третьего года в Москве, когда захлебнулась кровью тирания Борис Николаевича, но демократически окрепла и стала более ненавистной. Егор Летов и Юрий Шевчук – базовый репертуар для поднятия интереса к тупой деятельности, тонизирует политизированный рок, даёт по газам, как по бездорожью мчишь к воскресенью. Трижды топчешься по дням. Виталий смотрит косо и говорит, что технология неэффективна. Возможно, но предан. Традиции. Как старообрядец не желаю реформировать канон. И уйду в лесную засаду, если кто настаивать волю перемен вздумает. В ущелье склада – блондинка средних лет, горбоносая, высоченная каланча. Какой-то непривлекательный мальчишка. Явно из села, по-русски не кажет. Озадачивает избыточными вопросами, свой нос тычет куда не положено. Возникает из прохода и начальница, пышная дама. Выходит покурить молодая сотрудница, кажется бухгалтер. Дымные колечки плывут над головами, трансформируясь в фигурки карикатурных собак. И настоящие собаки лают на нереальных. Только про себя, между делом – ковырянием в мусорных контейнерах, давно железные, ржавые баки не вывозились. Не колышет, что центр и культуру пейзажа здесь должны блюсти, это не важно. Важен лишь цвет травы, а тут он более-менее естественный. Типа зелёный. Меланхолический, очень холодный и отстранённый, хотя и чувствую, как проворачивается винтом яростная плоть, поднимается чугунный якорь на борт стального корабля и готов таранить любовницу, соперницу. Отчего-то вульгарная красота, граничащая с бесконечно простой натурою, вечно поддакивающей и судящей о названиях, явлениях о коих не имеет приблизительного представления, как ни крути, но всё же симпатична и пронимает. Вздымается в брюках приводная система естества, но ждёт её облом. Девица замужняя и оттого лишь ватерлиния флирта на повестке, но не глубокое погружение в лагуну. Оная вагина в торжественную эксплуатацию сдана, как сказывал местный поэт, упоминая студенческие шутки. Не доросли водоросли наших отношений для скучных и нудных интимных сцен. Медузы слов скользят в ладонях. Не обжигают. Ни холодно и ни жарко. С привкусом равнодушия и обиды от Кристины иду. Нигде ничего лучше не повстречаю, творческий бедняк. Проседаю в такие слои забвения и натуги, что выкарабкаться и соперничать с харизмой не представляется возможным. Бардак фантазий опять в фаворе.
(7) Ведущий 34-го телеканала, перешедший на украинский язык, зарабатывающий на рекламе, шустрый парень по прозвищу Шура Балаганов, наверное, соответствует своему литературному прототипу из «Золотого телёнка» Ильфа и Петрова, которому подсказывали: «Пилите! Пилите!» Он повстречался с группой молодых туристов, шагавших по проспекту Кирова в сторону гипермаркета «Рейнфорд», парка Сосенки. Ну и спросили друг у друга «Как дела?» Лучше не бывает! Недавно приседая, занимаясь физическими упражнениями, почувствовал, как хрустнул позвоночный, седалищный нерв и надорвалась поясница, так адски заныла, что ни согнуться и ни разогнуться, точно разгорячённый утюг скоростным локомотивом проехался по позвоночному столбу. И оставалось лишь прилечь, закутаться в тёплое одеяло и ни шагу к гантелям, к стулу вокруг которого физкультурный спектакль разворачивался. Разве об этом скажу? Конечно, бизнес Шуры куда более раскручен и перспективен, он заикается о том, что хочет открыть звукозаписывающую фирму, дабы профессионально удовлетворять запросы звёзд эстрады в качественных треках и по желанию, возможно, и видеоклипы начнёт снимать. Об этом парень скажет при следующей встрече. Сейчас – незначительный повод к диалогу по теме СМИ. Сообщил, что в субботу городская библиотека удивит ценителей современной литературы выступлением Александра Кабанова и Алексея Зараховича – киевских поэтов, презентующих журнал «Шо», как пишется в подзаголовке «культурного сопротивления». Однако, сомнительно сие определение. Скорей, данный проект является «троянским конём», осаждающим читательские головы текстами таких авторов, как Андрей Кокотюха, Михаил Бриних, Оноф, Юрий Володарский и т.п. От одних только фамилий возникает рвотный рефлекс. А содержание просто никакое. Глянцевый неформат в подражание днепропетровскому монстру, израильскому журналу «Наш». Абсолютно нерентабельному идеологическому отстою, ввергающему в деструктивный кошмар. Предложил роль ведущего на презентации, тот сразу заломил коммерческую цену. Видно, что работает профессионал, и стоимость не сложит. Сто баксов за конформистский трёп. Абсурдные претензии. Тут одна баба левой направленности пыталась «развести» со столичным десантом, но её отшил и окончательно. В изумлённом выражении лица встретил озвученный гонорар, не с таким капиталистическим деятелем сцены современного искусства рассчитывал перетереть, а с более скромным. Очевидно, телевизионная халтура, всякого рода сладкие предложения и заказы исключительно на коммерческий лад настроили Шуру. Походкой пружинистой и динамичной скрылся человек в шумном вечере. Когда в большинстве семей вовсю орудуют «голубые экраны», отскребая залётные мысли с усталых после скотского труда мозгов и кухонные пересуды. Утомительные накалы медленно тлеющих скандалов наконец-то детонируют вспышками насилия. Тогда пьяные. Всё-таки омывшись слезами. Мирятся, глотают из гранёного стакана полагающийся жар и рано храпят. Конечно, как и с газетой «Своё мнение», так и с журналом «Шо» сотрудничать желанию принципиального нет, но пока не нашёл себе замены, периодики для печати. Вот и предаю свои позиции, наступаю на шею принципам и взглядам, шизофренической линии придерживаюсь, хотя давно пора найти русских товарищей с коими было бы по пути. Балаганов сказал, что возможно и придёт взглянуть на будущий балаган.
Додав Nusya 01 квітня 2008
Про автора
ИМПЕРСКИЙ ПАРЕНЬ
