Автори / Наталія Нужина / Белая лошадь
В одно предпоследнее утро на моем сереньком потрескавшемся подоконнике притягиваю-ще-черным бархатом распустилась орхидея, я рвал ее тяжелые лепестки, но они вырастали вновь и вновь. На пороге кто-то ждал, я чувствовал это... Мой холодный и, казалось, кровавый страх проступал через темную рубашку и валился на пол еще более тяжелыми каплями, чем злополучные лепестки орхидеи. Руки опустились, я бежал прочь от окна, от страшной двери под амбарным замком. Одним взмахом я дернул за шнур и полетел на сверхскоростном воз-душном шаре, вдоль проросших сиреневых берегов затвердевшей реки, вдоль ее же сгнивших капризных лугов.
Все знают, что если оглянешься в нашем маленьком провинциальном городке на того, кто приходит иногда и поджидает у двери, то превратишься в гранит. Их накопилось несметное количество – складывать негде. И это вечная глупость и проклятье вовек не искореняться со страниц истории возникновения большой степи лепесткового городка.
Топливо начало заканчиваться и это означало, как всегда, время возвращаться назад. Шар медленно превратился в ковер и понес к тому самому окну. Я был молодцом каждый раз, и еще никогда не оборачивался, мне было бы до боли страшно это сделать, хотя каждому из нас, насекомых, конечно же хотелось посмотреть кто приходит и хочет сжечь нас, кому интересно скучное бесцельное существование…
Я провалился в своей привычный матрац из трех вязких масляных красок и уплыл в дале-кую, никогда мною не видимую страну. Я жил там не сам, как здесь; я жил там с белой ласко-вой лошадью. Она приходила за мной каждый раз, когда я ложился спать, и уносила туда… Она любила меня. Больше никто. Только она. И я любил ее за любовь. Каждый раз я видел се-рый туннель, но мы его быстро пробегали. Мы ехали не торопясь по красной и белой пастели, увитой зеленым плющом. Я нагибался и всякий раз собирал порошок пыли, чтобы растереть его в руках и ощутить прохладу и тепло красок. Вот и снова арка, но каждый раз впереди нее открывалась другая страница сонного дня на неизвестной планете. Сегодня мы въехали на большую пустынную поляну. Вниз и вверх вели ступеньки, но мне хотелось лишь вверх, и моя лошадь, поняв это, побежала рысью, оставляя следы своих копыт на еще не высохших глиня-ных ступенях. Ветер бился мне в лицо, и это было неимоверно прекрасно! Я не знал день ли это, но впереди ждал статный предводитель летучих мышей. Он повис в воздухе прямо перед моим лицом, и мы резко остановились. Он спросил пропуск в страну Горящего Пепла, и пус-тил только потому, что у меня его не было и я не знал пароля.
Мы понятия не имели, что нас ждало за невидимой границей этой страны, но тянуло туда каким-то большим белым покрывалом. Стена, до которой надо было дотронуться, совсем не была похожа на стену, потому что состояла из движущихся звуковых разрядов на неизвестно большой высоте; и чуть дотронувшись, переносила в уже видимые очертания придуманного кем-то города. Его название совершенно не соответствовало увиденной нами красоте, и я на минуту даже подумал, что предводитель решил нас обмануть! Но красота бело-зеленых де-ревьев и голубых скамеек перед приветливыми домами начала таять, словно воск на раскален-ном камне. Так хотелось ее взять в руки и удержать в таком же состоянии... Я спрыгнул с лю-бимой лошади и стал ловить руками останки сгорающих домов. Я держал ставни, но они пла-вились на глазах и растекались холодным пламенем. Они не уходили в землю, а просто исче-зали в прозрачном воздухе. Все стало постепенно заполняться мелкой пылью, летевшей с только что прибывших облаков. Но это же сон! Я хочу, чтобы хотя бы здесь было хорошо и тепло! В ответ на это прямо рядом со мной появился белый медведь и лед начал расходиться от его лап и расти все дальше и дальше на некогда бывшие луга. Уже на половину сравнялись площади моего счастья и увиденной красоты, и пришедшей неизвестно откуда и зачем зимы вместе с медведем. Он рычал на мою лошадь и царапал ее бронзовые подковы; я бил его рем-нем, а он продолжал рвать ее на части. Я был сильней его, но пепел с неба начал разъедать мои волосы и въедаться в мою кожу. Тогда я побежал, жаждя лучшей жизни; я ждал зелени весной, но находил лишь строгий белый снег и грустящую корочку серого пепла на своих ладонях.
Я потерял свою лошадь – она была съедена медведем и уничтожена как в реальности так и вне ее. Больше никто никогда не будет меня любить! Я готов был разорвать на части летучую мышь, позвавшую нас в этот ад! Не было времени рассматривать остатки своей кожи, - надо было скорее выбираться; но куда же бежать, когда везде бесконечно-длинные бело-серые луга, скомканные берега некогда голубых озер, и что такое солнце было невозможно сложно себе вообразить! (Кажется, это что-то сладко-выдуманное каким-то счастливым дураком!)
Мои ноги развили скорость самую большую из той, на которую они были способны, и те-перь я спасался от того, от чего невозможно было спастись. Меня дернул за веревочку, привя-занную к руке, все тот же медведь и я вмиг оказался на том месте, откуда столько времени пы-тался убежать! Я видел свежие кости моей лошади, и любовь моя теперь не могла быть пере-дана кому-то другому, потому что его сейчас не оказалось рядом… поэтому я закопал чувства далеко в своей голове и они пообещали больше не появляться! Теперь он начал грызть меня и это было нестерпимо больно!
Появился потолок… вихрь пронесшихся мыслей, я ощущаю наконец себя в реальности. Спустя минуту я понимаю, что проснулся все там же, что волосы мои так же длинны и краси-вы и кожа не разъедена горящим пеплом, никакую летучую мышь я и в жизни не видел, а мед-ведей только на картинках. Но они все уже вымерли и я, наверное, счастливец, что могу их увидеть хотя бы во сне!
Мой пол все так же холоден, а чая опять нет. Я пью лед, потому что нуждаюсь в холоде и воде, забывая снова и снова, что все горячее выжигает и уничтожает мое горло,
забываю что нельзя собирать теплые покрывала;
нельзя оглядываться назад, если кто-то пришел и стоит у двери, а ты скрываешься на воз-душном сверхреактивном шаре;
нельзя писать письма лошадям, которых не существует;
что надо выключать нагревающуюся лампу, иначе присниться всякий бред;
что давно уже умерли все, кто умел любить
и что никогда не приходила весна, - все ее звали, но она не пришла…
Я часто забываю, что осталось уже недолго, и скоро я не удержусь, - оглянусь и превра-щусь в камень, а мой масляный матрац с трехцветным орнаментом положат под каменные но-ги, напишут имя и уйдут, никогда больше не вспомнив…
Я страшно боюсь, что забуду дорогу назад, и однажды потеряюсь в собственной карусели мыслей, и тогда ими будут питаться те, кому недостает собственных, и мелкие зеленые гусе-ницы станут жить повсюду!
Но этого бояться многие, и многие хотят только одного дня, в котором была бы весна и можно было прикоснуться к дереву, сделанному из пастели. В такой день, я дописал бы свою первую и единственную картину, потому что не надо больше картин – на ней есть все.
Я могу идти очень долго, если б только моя дорога привела к моей лошади, потому что она меня любит, а больше никто. Любовь – это тепло, - так было сказано в одной книжке из хо-лодного камня. Хотя может быть это был сам камень, а книжек я никогда не читал…
Но, отпустив свои мысли по вольной дороге, я понял, что пришел новый день и надо снова жить, как и в прошлый. Я подошел к подоконнику, прислушался, - никто не дышал на мой ам-барный замок, а орхидея разрослась до неимоверных размеров, заполонивших мою узкую ком-нату. Я не любил ее и даже ненавидел! Но только она означала, что в доме кто-то еще дышит, и не пускала забирающих души до определенного времени. Она меня охраняла, а я ее не лю-бил и редко поливал черной грязью. Ведь она сама излучала грязь, - так зачем же ей было да-вать продуцируемое ею же самой питание?!
Каждый день обещал быть особенным, но никогда таковым не являлся. У меня была тео-рия, что тормозило его как раз та самая орхидея, которая одновременно и спасала! Вот бы вы-рвать ее сейчас с корнями! Но нет, надо полить грязью, выйти, и пойти в защитной оболочке от тех, кого никогда не увидишь, потому что только увидев, умрешь, - значит даже не запом-нишь как они выглядят, никогда не получишь ответов что им надо и никогда никого не смо-жешь полюбить!
День, наконец, прошел, и по часам наступила ночь, однако серые облака никогда не уходи-ли с моей крыши. У них были ключи от чердака, хотя лично я никогда их им не давал. Чувст-вовали они себя там, надо сказать, замечательно, даже писали оттуда письма благодарности, но я их жег наглым образом. Однажды, я вынес свое самое крупнокалиберное ружье, вначале припугивал, а потом стал выпускать полную обойму, делая в них большие черные дыры, и слышал разрывающий уши смех! В тот момент я понял, что делаю им лучше, - ведь они толь-ко и ждут, чтобы превратиться в черное одеяло, тогда не надо будет ждать 30 дней, и можно будет сразу же всех съесть! А мы, глупые, заключенные в сей провинциальный городок, тупые насекомые, мы просто пища для кого-то… После того случая ничего не поменялось, кроме плюс еще одного письма благодарности …
И вот, моя награда – еще один пласт льда, съеденный в конце длинного дня. Взяв с собою в постель единственно теплую деревянную подкову, подаренную мне лошадью во сне, я вновь погрузился в приятную дремоту…
Это был кажется 22-й сон (по моим подсчетам на белой подушке, по моим следам на ней)!
И снова лошадь, как будто, никогда не убиваемая тем ужасным медведем, была опять со мной и опять любила меня! Мне сразу стало очень приятно и тепло, хотя бы здесь, хотя бы немного…
Мы уезжали в новую далекую страну, и я бы очень хотела закрыть дверь, чтобы никогда не возвращаться, даже если нам опять повстречается снежный медведь. Я оделась в белое мягкое платье и слилась в одном цвете с любимой лошадью… по пути попадалось очень много орхи-дей, лишь белых, и в спину нежно грело спело-весеннее солнце! Волосы приятно опускались на плечи при каждом приземлении и очень хотелось повстречать кого-то и крепко-крепко об-нять, чтобы отдать радость, перехлестывающую меня через край! Я сама производила ее, и все вокруг обретало краски. Я могла бы жить так годами, я хотела бы вечно скакать на белой лю-бимой лошади среди таких же мягких цветов и бежать по уставшему за день песку, глотая по пути нежно-голубое теплое озеро!
Я обнимала лошадь за гриву и гладила по голове. Это счастье было важнее утоления жаж-ды умирающему от нее и сильнее самого сильного достижения удовольствия, не сравнимое ни с чем и никогда, и мы обе это понимали!
…………..
Я хотела бы принести целую кучу фотографий, сидеть под деревом и говорить о том, что никто никогда не видел! Может быть, потом мы бы там побывали, а может быть и нет. Было бы хорошо, если это было бы дерево с мыльными пузырями, тогда можно было в них заби-раться и лететь! Тогда за радужной оболочкой, в легком невесомой полете, мы нашли новые замечательные места, чтобы жить там неизвестно долго…
Она это тоже знала. Я молча склонила голову на ее шее и закрыла глаза, представляя себя летящей в мыльном пузыре… это совсем не тот воздушный шар, ждущий меня дома. Хотя дом ли то места, откуда хочется бежать?!
Бывает, приходишь туда и устремляешь взгляд смело перпендикулярно, видишь чистое го-лубое небо, как будто только что вымытое, и маленькое белое облачко, которое забыли взять с собой и ушли, а оно ведь еще само не может существовать. Оно потерялось и зовет на помощь, хотя слишком мало и никому не нужно. Немного погодя, приходит ветер, и разрывает его, по-том незаметно нежно разносит по всем уголочкам светло-голубого и оставляет там навсегда, так никогда не выросшее и не понявшее затерявшееся облачко, которое теперь является лишь сгустком сахарной ваты. Впрочем, я не пробовала его на вкус, но мне хочется думать, если сейчас подняться туда на белой лошади и попробовать то, что оставил ветер, на губах будет легкий сладкий отголосок собственного детства, которое передает сей маленький кусочек. На-верное, мы бы взяли его и поселили у нас… хотя в моей реальности уже есть облака, они се-рые и совсем не сладкие, и их злость вмиг уничтожила бы остаток белого отголоска их же са-мих, когда-то бывших…
И лишь только, просочив свои мысли в ожидающую реальность, я дала ей возможность увидеть маленькую щелочку в закрытой мною двери, как она сковала меня невидимой нитью, и потянула к себе. Сама ведь не могла перейти порог, но была сильнее моих желаний и снов! Я снова маленький мешочек расплывшихся мыслей и возможностей, пошла своей дорогой, вы-бранной не мною, волоча за собой тающий шлейф плаща меня настоящей, которой я никогда не была и никогда уже не стану, потому что с самого начала он начал исчезать и теперь его почти не осталось. Скоро они придут. Мне было страшно… Я решилась на побег обманом.
………………………………
- Здравствуй, сегодня, я немного задержалась и потеряла кусочек тебя, верни мне его.
- если б я могла, я бы вернула многое из себя…
- но я забыла прожить его, я потерялась.
- значит, ты стала теперь другой. Получив все, ты называлась бы полной, а теперь ты полна без кусочка меня.
- но вдруг образуется еще один такой же кусочек завтра, ведь тогда, дырки во мне будут расти и я боюсь, что могу исчезнуть, если они заполонят всю меня…
- делай что хочешь. Ты знаешь мой адрес. Я жду тебя каждый миг, но если ты не открыва-ешь мою дверь или уходишь от меня, тогда пустота за моими пределами войдет в тебя и будет гладить долгими холодными ночами. Пойми, что я не храню запасы, у меня есть лишь этот миг…
- а глиняные кувшины, почему ты не складываешь в них минуты???
- они слишком велики чтоб помещаться куда-то кроме тебя, и если ты не протягиваешь ла-дони, они тают и я не знаю куда отправляются дальше…
- я пойду искать их в другой стране…
- пока ты будешь искать, они все умрут…
- я вернусь когда найду.
- тогда ты не получишь новые! Я закрою дверь навсегда.
- зато я приобрету потерянные!
- их больше не существует!
- Но я помню тебя вчера!
- это иллюзия! Вчера я никогда не существовала! как и секунду назад.
- но как же? Секунду назад ты говорила со мной!
- я умерла в ту же секунду! И это снова я, но иная!
- я хочу быть полна!
- тогда, люби меня!
- но я была несовершенна и растеряла мгновенья!
- забудь их! Останься! Я наполню тебя секундами.
- но как же старые? Я хочу их все.
- все не соберешь! не уходи туда, где ничего нет!
- нет! Я найду их и вернусь!
- некуда будет потом возвращаться!
- пожалуйста, оставь для меня место.
- нет!
- я должна их найти! Вдруг там что-то важное случилось, а я не узнаю…
- будут новые! Бери их!
- но я хочу все!
- уходи!
- ты откроешь мне двери?
- нет!
- прошу…
- прощай. – сказало сегодня и тихо вышло за дверь.
Резко сменилась картинка понятием, похожим на слово «пустота». Я не могла двигаться, потому что снизу, сверху, внизу и вверху меня было что-то неописуемое цветом, похожее на пыль. Пальцы не чувствовали даже воздух, здесь никогда не было ни одного запаха и звука. И я перестал делать привычные усилия носом, глазами и ртом. Неужели это и есть честное соз-нание мира?! Стало потихоньку морозить, я обнимала сама себя руками, опускалась все ниже и ниже и плакала навзрыд солеными кусками льда. Мои пальцы примерзали к рукам, но было все уже не важно… я часто испытывала не желаемое одиночество, но это чувство было не-сравнимо с самым большим и отчаянным одиночеством! Изнутри вырывались части давно треснувшего и расколовшегося сердца, они падали изо рта, летели вниз, а потом пропадали из поля зрения. «Прости! Вернись, СЕГОДНЯ!» - я кричала и билась в слезах, но не слышала своего голоса и не чувствовала соли во рту. «Вернись! Мне страшно!» - безнадежно повторя-лось в мозгу. Вот-вот моя голова лопнет и прекратит мое болезненное существование. Но я не понимал этого! Я испытывал только пустоту; когда она приходит, она накрывает все собой. Потому что она меряется величиною с мир, который мы можем себе вообразить, а на самом деле еще больше, и все остальное просто не существует! Меня она тоже накрыла, я не исклю-чен! Я теперь живу под ее нескончаемым темно-серым едва прозрачным покрывалом, сижу здесь на корточках, обняв себя за колени и смотрю снизу на волны, струящиеся по ее шелко-вому покрывалу. Я не был наверху, но я вижу, что там пусто, интересно какого цвета это «пус-то», может быть оно цвета летней волны?! Хоть бы эта пустота пришла завтра сменив цвет для разнообразия! Ой, я и забыл! Завтра больше никогда не придет… «сегодня» осталось в моих воспоминаниях, вместе со своими минутами, с моими минутами, с нашими мгновеньями, по-лученными давным-давно в цветной реальности.
Мне больше не холодно… я не грею себя, мне просто некуда складывать длинные руки, поэтому я заплетаю их вокруг себя,
я не умираю от жары,
и никогда не умру от холода,
не порву свою душу на части,
не сожгу чувства, предсказанные в письмах,
не вытащу и не брошу свое сердце со всей силы об пол, чтоб не мучилось,
не заплачу,
не убегу,
не буду любить… а потом ненавидеть, как все привыкли и как я умею,
но также я не смогу разбежаться и нырнуть так глубоко, как только получиться в темно-синюю пучину
вдыхать дождь, трогать росу,
но и плакать под дождем!
хотя иногда смеяться минутами счастья… вместе с Сегодня
я не помню как это, когда чувствуешь, я помню только что было нечто похожее на все эти слова
Меня больше никто не контролирует, здесь НИЧЕГО не может произойти
Если посмотреть сейчас на свой рентген, там будет голубая красивая прозрачность, но ско-ро меня это не будет волновать.
Я забываю мысли и то, что видела, чувствовала, дни, жизнь, глаза, цвета
Дни это так странно………………
существование других похожих на тебя, нет, кажется, это был сон.
Всегда сколько помню свое виденье в мире, я была одна, таких же внешне никогда я не встречала, - укол прямо по центру, пониже головы! Всегда… всегда, сколько могу прокрутить мои глаза смотрели вверх, на чуть прозрачное покрывало. Да, оно было с тех самых пор как я вижу себя, т.е. всегда. Я сижу здесь, мне никуда и ничего не надо, я вечно буду смотреть вверх, я сижу здесь, я здесь, где же я?...............................................................................................................................................................
Сегодня жило в параллельном мире, но никогда не видело пустоты, я же увидела их обоих!
Сегодня плакало за своей стеклянной дверью, потому что любило меня! Я плохо себя вела, не слушалась, убегала и изменяла ему, но оно любило меня, хоть никогда об этом и не говори-ло. И теперь, даже сменяясь каждый миг, оно помнило меня и жалело что не удержало, но оно, конечно же, не знало как я хотела вернуться в него!! Насколько я его временами ненавидела! Настолько потом любила! Потому что оно все-таки совершенно и нет ничего лучше, чем жить в нем, а моя гордость и себялюбие повело в ту самую дверь! Это хуже смерти, только шагнув, я поняла о своей огромной ошибке, которая уже никогда не исправиться. Беспомощность сей-час должна была бы придти и разорвать меня, но Здесь нет входа. Я хотела получить ВСЕ, а получила Ничего вместе с пустотой. Сегодня не знало об этом, оно стало любить других, на-шло довольно ласковую и послушную девочку. Она никогда не убегала от него и получала ка-ждый миг. Сегодня могло любить ее всегда, когда захочет, но почему-то не любило. Будучи самым идеальным понятием в мире, оно не могло любить такое же идеальное создание, хоть это и кажется странным! Девочка получила все свои миллионы минут и больше не приходила. Сегодня забыло о своих чувствах за эти тысячи тысяч и появлялось механически заведенными часами.
Однажды пролетая одновременно над целым миром, оно увидело, как ветер поднял листву с осеннего леса и под кружившимися листьями, открылось место, которое никогда раньше не существовало в нем! Одним мощным рывком, оно сорвало кусок земли и увидело обычный высохший каменный колодец - в нем на самом дне замороженный пласт льда, в котором ма-леньким скорчившимся комочком лежала я. Оно вспомнило ушедшие мгновенья, свои чувст-ва, потом достало меня, забыв обо всех на это мгновенье. Мое замороженное и заколоченное тело Сегодня понесло к жаркому Огню, но я была мертва примерно 10 тысяч прошедших се-годня, хотя и продолжала свое обзорное времяпрепровождение в параллельном мире. «Значит вот что случается с теми, кого любишь, и кто выходит за дверь наперекор мне!». Заплакало оно надо мной и ощутило первый раз за всю узнанную вечность боль, которую ощущают жи-вые существа!
Все в это время остановились, потому что исчезли секунды и прекратилась жизнь. Поняв, наконец, безвозвратность случившегося, сегодня закопало меня в песок и медленно полетело по своим делам. Все проснулись, и спрашивали недоуменно друг друга, что это была за оста-новка?! Но сегодня не знало о том, что теперь куда бы оно не пришло, оно опоздает на 2 мину-ты, всего лишь на две!
Прибежишь на берег, а корабль уже ушел! заплетешь волосы, а они рассыпаются, пригото-вишь какао, а оно остыло, обмакнешь кисточку в краски, но она застрянет, полюбишь, а он ушел, захочешь – поздно, сделаешь - поздно, придешь - опоздаешь, простишь – а никому не надо, соберешь дом - разрушится!
2 минуты… пропущенные Сегодня, недоуменно смотрящее теперь на людей, у которых все валилось и перестало склеиваться в жизни! Толпы жаждущих у реки! «Не про те ли потерян-ные минуты она и говорила?! Не их ли она хотела вернуть?» - подумало сегодня «Я же не мо-гу!!» - закричало оно на всех. «Мы думали ты - совершенно! А ты не можешь исправить и вернуть то, что натворило!» «Я ведь только Сегодня. Я не могу… Я не совершенно» «Тогда зачем ты нам теперь?!» - словами выбросили Все Сегодня прочь из мира. Но другого мира оно выбрать не могло, потому что не знало о его существовании и сгорело зеленым пламенем, распространившимся по всему шару. И все существующее в нем, исчезло следом и теперь там также пусто!
А пустота, не нуждается в увеличении своих размеров, у нее нет пороков – мании величия и желания обладать всем. Все осталось точно так же как после всеобъемлющего зеленого пла-мени пожара! Он горел долго, очень долго, очень, пока не сжег все: оболочку, кору, дошел до ядра, сжег его, и НИЧЕГО не осталось.
Додав slimka 23 лютого 2009
Про автора
Займаюся творчої діяльностю для себе. Поки що це не принесло мені ніяких грошей. Але я все одно займаюся написанням прози та поєзії, фотографуванням, малюванням та іншим. Ще багато чого хочу досягти.
