Київ / Виставка персонального проекту Микити Кравцова «Голий сніданок»
24 КВІТНЯ - 24 ТРАВНЯ
арт-центр Я Галерея у Києві, на Хорива, 49 Б
Запрошуємо на відкриття проекту за участю автора, що відбудеться у середу, 24 квітня, з 19.00 до 21.30 в арт-центрі Я Галерея у Києві, на Хорива, 49 Б.
Новий персональний проект Микити Кравцова Голий сніданок, за зізнанням автора, - це пошук реальності - «своєї, а не нав'язаної ззовні». Це роздуми над питанням, що є реальністю й рефлексії над романом Вільяма Берроуза «Голий сніданок». Картини та колажі намагаються заплутати, перетворюючи пошук реальності в психоделічний абсурд. А єдиний ключ, який дає автор, це символ риби: «У Гренландскому селищі я спостерігав, як живуть місцеві люди. Я помітив, що вони не жили, а існували на березі, доки не побачили косяк риби, що зайшов у бухту. Тоді вони почали жити. На півдні - те саме: місцеві жителі весь день чекають на риболовлю. Північ і південь об'єднує одне. Риба, яка дарує життя людям».
«Название предложил Джек Керуак. До недавнего своего выздоровления я не понимал, что оно означает. А означает оно именно то, о чём говорят эти слова: ГОЛЫЙ завтрак - застывшее мгновение, когда каждый видит, что находится на конце каждой вилки»
У. Берроуз
Этот текст я пишу в полной темноте и абсолютной тишине. Только стук сердца и пульсирующие от напряжения вены на руке.
Что такое реальность? Я даже не могу себе это представить.
Попытки осознать реальность ведут тебя по бесконечному лабиринту, лентой развивающемуся у тебя под ногами и с каждым новым шагом или прыжком, приближающим тебя к истине, затягивающемуся тугой петлей у тебя на шее. Шаг за шагом, пока ноги не оторвутся от земли и не начнут покачиваться как Маятник Фуко в Парижском Пантеоне, вычерчивая причудливый рисунок на песке.
Роман «Голый завтрак» - не про наркотики и не про зависимости. Этот роман описывает маленькие путешествия за пределы сознания и здравого смысла, которые для кого-то остаются краткосрочными трипами, а для некоторых перерастают в долгие, затяжные экспедиции, из которых многие не возвращаются. Наркотик безвозвратно разрушает тот каменный мост, который связывает крепость-тюрьму, в которой обитает твоя личность, с социумом. И когда мост окончательно разрушен, от него остались только быки, торчащие в разные стороны из воды как зубы сказочного бегемота, он начинает уничтожать твою личность. Но опять же - не об этом. Наркотик это не цель, а просто способ.
Роман «Голый завтрак» заставляет нас подумать насколько реально или нереально то, что мы называем «реальностью».
Реальность, которую нам пытаются навязать, реальность, которая нас окружает, и реальность, о которой мы мечтаем, иногда просыпаясь по ночам и созерцая пустоту, в которой глаз пытается навести фокус и не может зацепиться ни за одну деталь.
Нужно впустить реальность в себя и отказаться от нее.
Реальность это реакция сознания на результат происходящего действия, не зависящего от желания или возможностей.
Если ты не чувствуешь ног, ты можешь раздеться и лечь рядом со мной. Не произнося ни слова, ни звука, послушай, как бегает лимфа по моей шее.
Креветка - это мой абсолютно субъективный символ, в который я вкладываю смысл полного абсурда и смехотворности проблем, которые мешают или по каким-то причинам не дают нам жить в гармонии с собой.
Во рту пересохло и зубы, острые как бритвы, начали резать язык и десны. Но мы не будем вставать ради пустяков.
Я улыбнусь тебе молодым месяцем запекшейся крови, и ты ответишь мне винно-синей полоской возбужденно приоткрытого рта.
Цельный текст начал сыпаться как гнилой паркет на старом чердаке. Слова, наплывая друг на друга, начали выскакивать из цельной цепочки, обессмысливая текст и превращая его в набор отдельно взятых слов, которые, в свою очередь, развалились на кучки случайно взятых букв. Точка кипения.
Рыба ведь это всего лишь ключ, а не лекарство, и кто его знает, что там за той скрипучей дверью.
Когда лифт едет вверх, всегда найдется одна сука, которая будет его раскачивать, пока тот не застрянет, и если ты хочешь, этой сукой буду я...
Микита Кравцов
Київ, квітень 2013
С кровью!*
Говоря на языке структурной антропологии, известную антиномию «север - юг» можно отнести к базовым бинарным оппозициям, которые обуславливают и, одновременно, выражают способ первобытного человеческого мышления. В диапазоне от «правое - левое» до «сырое - приготовленное» эти антонимичные пары маркируют значениями космическое и психологическое пространство-время, часто - прямо противоположными.
Так, в мифологической картине мира «высокий», «прямой», «мужской», «старший», «близкий», «свой», «ясный», «сухой», «видимый», «день», «белый», «красный», «весна», «небо» (в отношении к «земле»), «земля» (в отношении к «преисподней»), «дом», «юг» (в отношении к «северу»), «солнце» - чаще всего (но не всегда) маркируются положительно, а «низкий», «левый», «женский», «младший», «дальний», «чужой», «мрачный», «влажный», «невидимый», «черный», «ночь», «земля» (в отношении к «небу»), «преисподняя» (в отношении к «земле»), «вода» (в отношении к «огню»), «лес», «север», «луна» - отрицательно. Например, в скандинавской, славянской, сибирской, тюркской мифологиях, «север» отождествляется с «нижним» миром, Царством мертвых, землей демонов, женской половиной дома и прочими негативными, «другими» сторонами мироустройства.
В политически-бытовой мифологии современного человека можно наблюдать обратную картину: «северные народы всегда покоряют южные», «цивилизованность севера (запада) vs недоразвитость юга» (в масштабах мира), «экономически стабильный протестантский север «тянет» расслабленный католический юг» (в масштабах ЕС). Эти и другие подобные мифологемы вытеснили отрицательные коннотации в отношении севера как холодного, хтонического, периферийного пространства. Капитал подчинил природу, Другой переехал в теплые края, но все еще подлежит демонизации.
Оперируя бинарными оппозициями, мифологическое сознание находило выход в фигуре медиатора, посредника, который снимал напряжение перед неизвестным. Такими фигурами, в частности, выступали питающийся падалью койот, вода как промежуточное пространство между небом и землей, похоронный обряд, связывающий мертвых и живых и другие явления и процессы. По Леви-Строссу, медиация состоит не столько в реальном разрешении фундаментальных противоречий, сколько в преодолении их посредством своеобразного ускользания. Как пишет российский мифолог Мелетинский, "механизм медиации заключается в том, что фундаментальная противоположность жизни и смерти подменяется, например, менее резкой противоположностью растительного и животного царства, а эта, в свою очередь, более узкой оппозицией травоядных и плотоядных. Последняя же оппозиция снимается введением в качестве "культурного героя" зооморфного существа, питающегося падалью".
Койот-медиатор сегодняшнего дня - это, несомненно, художественная практика. Но произведение искусства не столько производит необходимое «ускользание», сколько обретает себя в Другом, предлагая рефлексию вне оценочных категорий структурного мышления.
На известную пищевую дилемму Бороро художник всегда может ответить «С кровью!» или «Салат с морепродуктами!», оставляя проблему рецептуры в ведении зрителя.
*О бинарности и оппозициях в современном мифологическом мышлении.
Марія Ланько
Про авторів
Арт-центр Я Галерея
Додав nady 24 квітня 2013
