В харьковском издательстве "Клуб семейного досуга" вышла новая книга Сергея Жадана "Месопотамия". ИННА БУЛКИНА уверена, что не зря три года с нетерпением ожидала новую большую прозу писателя.

 

Большой прозы Сергея Жадана мы не читали со времен изданного в 2010 году "Ворошиловграда". Впрочем, хорошо информированные поклонники писателя заранее знали, что "Месопотамия" — не вполне роман, не "роман в стихах" и не "стихи в романе", но "проза со стихами". По композиции это цепь историй с одними и теми же героями, завершающаяся стихотворными авторскими "уточнениями и обобщениями". Кстати, последняя поэтическая книга Жадана ("Огнестрельные и ножевые") также заканчивалась своего рода постскриптумом, строчными "Комментариями", где автор, уже после того как занавес опущен, выходил к рампе и выводил на поклон своих героев — святых, смертных, праведников, злодеев, воинов и завоевателей, тех, кто по смерти "не имел с собой ничего, кроме нательных крестов, молитвенников в карманах шинелей и кукол вуду в кожаных мешках".

 

Герои новой прозы Жадана, в общем-то, слеплены из того же теста. "Месопотамия" — тоже эпос, да и мы уже давно поняли, что Жадан — писатель эпический. Не в том смысле, что создает некие объемные романные полотна, а именно по духу. И в этом своем качестве он, очевидно, противостоит современной украинской литературе — с ее чернушной социалкой, гендерной зацикленностью, с ее единственным в своем роде романтическим героем, упоительным эгоцентриком Стахом Перфецким.
 

Фактически Сергей Жадан, начиная с первого своего романа "Депеш мод", создает героическую историю украинских 1990-х с их духом свободы и авантюры, постоянным привкусом опасности, с "заляпанными кровью ботинками". Эти ботинки гремят через всю "Месопотамию", кровь и любовь преследуют героев книги с неизбежностью рифмы. Все эти стареющие боксеры, оказавшиеся не у дел футболисты, благородные шабашники и загадочные "соседи с верхнего этажа", эти фирмачи и рэкетиры, музыканты и официанты, дяди и племянники, братья и сестры — все они уязвлены любовью, повязаны страстью. Кстати, и настоящей плотской любви в этой книге Жадана больше, чем во всех его прежних романах. И если говорить о странной сюжетной структуре "Месопотамии", о трех китах, трех единствах, на которых она зиждется, то первым и главным — единством действия — тут следует полагать любовь. Что же до времени и места, то все, что там происходит, укладывается в несколько месяцев — с мая по август, это пылкое и душное степное лето. Место действия — город, точнее, часть его между двумя реками, это междуречье, Месопотамия, со всеми ее ассиро-вавилонскими коннотациями. Это может быть Харьков, а может быть и не он, при том что там есть очень конкретные ориентиры, и будущие историки и нынешние студенты неизбежно будут изучать эту литературную топографию со всеми ее нелитературными соответствиями.
 

Действие книги начинается на поминках, продолжается на свадьбе (с сопутствующей дракой) и заканчивается на печальном празднике прощания, где герои всякий раз встречаются, чтобы вспоминать и пересказывать друг другу легендарные истории из недавнего прошлого, одновременно творя новые легенды.