Сергій Бабкін / «Я – лошадь. Кони сильные, быстрые»
Недавно Сергей Бабкин представил в Киеве свой последний альбом. Выступление певца прошло «на ура!», но Бабкин стал уже не тот. Каков же он – читайте в интервью.
На киевскую презентацию (13 сентября) своего последнего альбома «Аминь.ru» Сергей Бабкин (экс-участник «5nizza») приехал на полгода позже выхода пластинки и в, мягко говоря, паскудном настроении. Это почувствовали все – и журналисты, которые беседовали с актером-музыкантом по долгу службы, и обыкновенные слушатели и даже пылкие фанаты музыки Сергея. Столичный клуб «Бочка Пивная», которому удалось вместить не одну сотню почитателей бабкинского таланта, время от времени замирал в тишине – Сережа делал со сцены замечания залу.
Его откровенно раздражал табачный дым (хотя сам Бабкин курит немало), разговоры публики, а также просьбы сыграть «что-нибудь из старенького». «Я еще раз хочу повторить, что вы пришли на презентацию альбома «Аминь.ru», – неустанно повторял Сергей в перерывах между выкриками.
А вот сам концерт был хорош, как это обычно бывает у Бабкина. Он отличный актер и всегда берет именно этим. Одна песня – одно микропредставление. На сцене не Сергей Бабкин, а герой той или иной пьески. Да и закончился концерт красиво – песенкой из советского мультфильма о бременских музыкантах. «Ночь пройдет – наступит утро ясное», – пел Бабкин и, хочется надеяться, что на следующий день настроение у Сережи было получше, таким, как во время этого интервью.
О музыке и игре
Когда мы договаривались о беседе с Сережей Бабкиным, он сразу спросил, где я, и приехал сам, правда, опоздал на полчаса. Лил дождь, и нам обоим хотелось как можно быстрее удобно расположиться в сухом месте.
- Можно сюда, но там не курят.
- Ой, нет, давай, может, что-то другое найдем, - смущенно предложил Сергей…
Перед тем, как приступить к беседе, он всячески пытался обеспечить моему диктофону подходящее место, в итоге – положил его на свою пачку сигарет, потом то и дело разрушая эту конструкцию, когда возникало желание покурить. Падающий на стол пепел он периодически собирал руками и ссыпал сначала на салфетку, а потом – в пепельницу. Курил много. Он часто смотрел в окно. Дождь прекращался и начинался снова…
Музыкальный стиль Бабкина определить сложно. Хочется сказать: «Просто музыка». Однако более прагматичный музыкальный критик говорит о Сергее как о барде современности, сравнивая его с такими зубрами, как Никулин, Миронов и даже Высоцкий. Ведь у каждого поколения свой поющий актер, и почему бы Бабкину не сыграть и эту роль. Для этого поколения.
- Ты часто играешь (актерствуешь) в жизни?
- Я всегда себя чувствую актером. Даже сейчас, когда мы общаемся с тобой. Это как и другая любая профессия. Например, врач сидит в кофейне и пьет кофе, но если кому-то становится плохо, то он же не говорит: «Давайте в кабинет несите – я только в кабинете врач и в белом халате». Нет, он тут же оказывает помощь, по крайней мере, должен оказать, ведь он клятву давал. С актером – то же. Как врачу дай Бог, чтобы не приходилось выполнять свои функции в повседневной жизни, так и актеру – в жизни поменьше играть. Но бывают такие моменты, когда необходимо воспользоваться своей профессией не на сцене. Слава Богу, их мало, но они есть, и ты этим пользуешься. Зачастую это моменты спонтанные и вынужденные.
- А в музыке?
- Концерт, конечно, стараюсь делать театральным действом. У меня не совсем это получается. Максимум, что выходит, в смысле театрального концерта, – это прожить каждую песню, сыграть ее. Театрализованный концерт – это масштабно.
- Когда ты смотришь человеку в глаза, ты многое можешь о нем сказать?
- Да. Глаза – это все. То, через что виден внутренний мир человека – это, пожалуй, только глаза. У человека есть только эти две щели. Больше никак ты его не почувствуешь, не заглянешь ему в душу – только через глаза.
- Не боишься быть «обнаженным» в глазах, осознавать, что твой внутренний мир могли видеть все вокруг?
- Нет, не боюсь. Одна моя хорошая знакомая, менеджер московского клуба и поэтесса (делала мне рецензию на альбом «Мотор») сказала: «Слушаешь и кажется, что ты стоишь голый, видно все твои кишечники, желудки, сердце. И даже становиться дискомфортно, ведь я, наверное, не должна этого видеть». Но я все же не боюсь.
- А если говорить об обнаженности в прямом смысле?
- Если так – боюсь. И я вовсе не стыжусь своего тела. Раздеться можно всегда, но зачем? Мы в жизни раздеваемся только по естественному желанию, а не просто так – взял и разделся, ни с того, ни с сего. Если это так, то смахивает на некую нездоровость. Не вижу смысла выйти голым на сцену и шокировать всех – «Ни фига себе, вышел голый! Вот офигеть». Многие этим бравируют в театрах, режиссеры хотят, чтобы актеры ползали раком по сцене, всем свою жопу показывали.
- Это эпатаж?
- Даже не просто эпатаж, это другое: типа я очень хочу привлечь к себе внимание, но ничего для этого нормального не умею. Это идиотский, дурацкий эпатаж, дерьмовый! Разделся и побежал по улице голый, и орешь: «Какие все сволочи, суки!» И они начинают все тебя фотографировать, снимать, «ха-ха», аплодировать. А вообще все же любой эпатаж – дерьмо собачье.
- Между людьми на сцене и в зале всегда есть невидимая мембрана. Ты позволяешь людям ее разрывать?
- Да. Я даже сам ее разрываю. Когда позволяет жанр, песня. Она порвется, когда я отвечу на какой-то крик из зала, там: «Серега, а давай вот эту вот самую». Если я ничего не отвечу, а просто повернусь к басисту и скажу: «Давай там вот эту», то мембрана останется. Не все песни позволяют ее отсутствие. Иногда вообще ничего не нужно говорить, чтобы сохранить атмосферу между одной песней и другой.
- Насколько спонтанным было появление в твоей жизни театра?
- С детства мечтал играть, хотя не знал, что такое театр. С радостью и большим удовольствием, даже настаивал, чтобы меня взяли на какое-то концертное мероприятие, КВН. В драмкружок от дворца пионеров ходил долгое время. Ставили «Обыкновенное чудо», я медведя играл.
- Твой образ?
- Не знаю, я, наверное, скорее собака, нет, лошадь – родился в год лошади. Да, я больше похож на лошадь. Лошади сильные, быстрые. Мне нравятся лошади. Как будто человека превратили в животное, и он должен им быть.
Личность
- Ты, в принципе, много ездишь по городам. Ты чувствуешь каждый город, получаешь какое-то урбанистическое наслаждение?
- Пожалуй, да. Чувствую его настроение, его атмосферу, образ. Все города, в которых я был – с какой-то изюминкой, разные. Единственный город, в котором я ничего не почувствовал – Томск. Мы были там уже два раза, не могу никак его понять. Как-то не ощутил его. То ли слишком быстро все происходило.
- А что больше всего способствует?
- Одиночная прогулка, или организатор пытается показать самые красивые места. Или долгое передвижение – едешь из одного конца в другой, пытаешься рассмотреть.
- «В церковь не ходил, крест не носил, но в Бога верил – с этим не завязать…» - из твоей песни. Почему так к церкви скептически?
- Почему скептически? Я хожу в церковь, но очень редко. Был такой период, что не ходил, даже крестик не носил – потерял его. Сейчас уже целая связка, смотри: это мы с кумом поменялись, это жена подарила, а это – мама, а четвертый крест – кто-то мне тоже подарил… Был такой момент. Эта фраза вовсе не скептическая. Можно не ходить в церковь, можно не носить креста, можно не носить этого всего, а верить.
- Может, тебе показалось, что церковь – преграда на пути к Богу?
- Нет, церковь – это то место, где ты можешь уединиться, там все вместе под одним куполом, но каждый – один. То ли с проблемой, то ли он счастлив и пришел поблагодарить Бога, поставить свечку. Хотя там много людей, но ты чувствуешь себя спокойно.
А вообще слова – это все бред… Такие вещи нельзя объяснить. Когда мысль превращается в слово, она становиться слабее! Все равно слабее! Мозгами ты себе думаешь гораздо глубже, гораздо сильнее, как только ты это формулируешь в слово – все. Поэтому порой думаешь: сказать об этом? А может, не надо, пускай будет внутри.
О кино
- Ты киноман?
- Нет, очень мало смотрю кино, потому что его мало хорошего. Наше люблю кино. Не просто отечественное (украинское, российское, белорусское), но хорошее.
- Но если выбирать между диваном и кинотеатром, что предпочтешь?
- Даже не знаю. В кинотеатры редко хожу. А самому мне лучше дома посмотреть, потому что в кинотеатре какое-то дерьмо, блин, все начинают орать че-то. Какая то сцена – все начинают: «Давай ее, вали, давай!» Не ну блин! Вообще. Да, это не театр – ты никого не потревожишь. Если бы все молчали, все было б здорово. Не высказывали свое мнение. Это даже не мнение, а херня какая-то, тот тупизм, о котором я говорю.
- А правду говорят, что ступеньку от театра к кино легче переступить, чем обратно?
- Если так брать, тогда да. Театральный актер может все, по идее, должен уметь все. Кино? Хорошо, кино. У меня даже в дипломе написано: «Актер театра и кино», хотя кроме как истории кино нас больше ничему не учили. А из кино в театр - уже сложнее.
- А в чем заключается эта грань, ступенька? Как она ощущается?
- В кино есть дубли. Готовы? Влился в роль – отсняли, а потом можно еще один дубль сделать, фиксации больше. А в театре вышел – и 2 часа, все до конца, никаких дублей нет. В театре один дубль. И в жизни…